- С кем ты действительно хотел драться?

– Самый первый в моем списке значился Заб Джуда. Потом шел Маурисио Эррера. Затем Шейн Мозли. Но все, с кем я хотел драться, отказывались. Забу Джуде мы предлагали 750 тысяч долларов. Он сказал, что хочет провести промежуточный бой. Шейн Мозли запросил миллион.

- Но ты же понимаешь, почему они не хотят с тобой драться. Даже за 750 тысяч.

– А Кастильо захотел. Профессиональный бокс – это спорт, в который идешь не от хорошей жизни. Людей в боксеры толкает нужда. Я знаю, что Кастильо мотивирован очень сильно. Он провел хороший тренировочный лагерь, был в Калифорнии, во Флориде. Два месяца готовился в общей сложности. И я переживаю. Я-то понимаю, что, если я сейчас выйду в ринг и покажу плохой бокс, то это сломает мою карьеру. Я сейчас даже больше переживаю, чем если бы я выходил, например, на бой с Тимоти Брэдли. Ему не стыдно проиграть.

- А Кастильо стыдно?

– Стыдно. Меня просто загоняют. Меня, мою команду. Я готов был драться на HBO, драться с лучшими. Но никак. То у промоутеров друг с другом проблемы, то еще что. И что делать-то? Мы сказали, поедем в Россию, будем драться тут. И дело не в деньгах совершенно. Я отказался от даты на HBO, хотя мне давали три даты. И в Америке я бы заработал больше денег.

- Руслан, ты мой любимый боксер, поэтому я имею право задать тебе следующий вопрос.

– Маш, да ты про каждого спортсмена так говоришь: «Он такой удивительный, такой интересный, такой замечательный человек!»

- Тихо! Я правда очень сильно за тебя переживаю и хочу, чтобы ты снова стал чемпионом мира. Но у тебя вечно что-то идет не так. Помнишь все эти интернет-мемы с тобой и Брэдли, с тобой и Алджиери. Лицо-то разбито у них, но бой проигрываешь все равно ты. Ты сам понимаешь, где допускаешь ошибки?

– Я философски к этому всему отношусь. Наверное, жизнь меня просто проверяет. Я вообще сильный человек, а сильных людей жизнь всегда проверяет. После всего этого можно было бы уйти в депрессию, махнуть рукой, плюнуть и растереть. Но после последнего боя я успокоился довольно быстро. Съездил отдохнуть, подумал, все проанализировал. Вернулся, позвонил своему менеджеру Вадиму, сказал, что мы будем пахать, потому что я снова хочу быть чемпионом мира. Я верю, что у меня все еще впереди. А то можно стать чемпионом мира, выигрывать бой за боем – это же скукотища. Я очень эмоциональный человек…

- Так я поэтому тебе и симпатизирую.

– Я живой, я могу заплакать, посмеяться, погрустить. Могу орать. Могу выйти и выложить сумасшедший бой. Все, что у меня есть, выплеснуть. А могу выйти – и ничего. За свои поражения я не оправдываюсь, не ищу ни в ком вины. Я сам во всем виноват. Где-то не добил, где-то не доработал, где-то не собрался. Может, именно этим я и интересен. У меня был яркий взлет, а потом – бам, я упал.

- Когда ты плакал в последний раз?

– Сразу после боя с Тимоти Брэдли, прямо в ринге. А потом в раздевалке. Мой тренер Фредди Роуч сказал тогда: раз я плачу, значит, мне не все равно.

- Если с Тимоти Брэдли все более-менее понятно, то с Крисом Алджиери – нет. Почему ты проиграл бой с ним? Так хорошо начал, а потом расслабился. Неужели не понимал, что в Нью-Йорке победу по очкам отдадут парню из Нью-Йорка?

– Я все это понимал прекрасно.

- Ну а что же ты тогда? Надо было фигачить и фигачить.

– Тебе легко говорить. А у меня не было мотивации, драйва. Я был очень спокоен. Не потому, что был уверен, что выиграю. Просто не было того волнения, которое нужно. Перед боем с Альварадо и Брэдли у меня такое внутри творилось, я реально понимал, что либо ты, либо тебя.

- С Кастильо такая же ситуация, на самом деле.

– Я это прекрасно понимаю. У HBO на меня большие планы в следующем году. Меня там ждут. Они очень хотят организовать второй бой с Тимоти Брэдли. Это очень важно для меня. Кто знает, может, сейчас Мэнни Пакьяо после защиты титула скажет, что хочет драться с Проводниковым.

- Ты же говорил, что выйдешь на ринг против него, только если Роуч будет в твоем углу. А он Мэнни никогда не оставит.

– Этот бой вполне мог состояться еще в прошлом году. Это во-первых. А, во-вторых, все меняется. Жизнь такой шанс дает, почему я должен от него отказываться? Может, его больше никогда не будет? Этот бой случился бы в апреле прошлого года, если бы не мой промоутер. Там некоторые нюансы были. Но в тот раз, когда бой сорвался, я особо не переживал.

- Танцы с бубнами, под которые ты собираешься выходить на бой с Кастильо, – это зачем?

– Чтобы напомнить о своем народе. Манси – вымирающий вид, о нас практически никто ничего не знает. Думают, что мы оленеводы какие-то.

- Ну почему, я еще одного известного манси знаю – мэра Москвы, Сергея Собянина.

– Он тоже из Березово, кстати.

- Надо вам познакомиться.

– Да зачем? У него, небось, таких, как я, вагон и маленькая тележка. Придет время, если захочет человек, мы с ним познакомимся. Сам я искать этой встречи не буду.

- Ты не так давно говорил, что хочешь стать депутатом и представлять свой регион. Я пару лет назад делала интервью с Костей Цзю, и он сказал, что ни за что не полезет в политику. Потому что он не имеет права разочаровывать своих фанатов. Если ты спортсмен, люди любят тебя за то, какой ты есть, за то, чего ты добился. Ты перед ними честен. А если ты политик, то вся людская ненависть к ним автоматически на тебя переносится.

– Для меня тоже политика – это в первую очередь грязь. Но меня именно народ мой склоняет к тому, чтобы я занялся политикой. Я стал думать в какой-то момент: а почему бы и нет? Мои земляки видят меня в дальнейшем своим защитником. Человеком, который сможет за собой повести.

- Тебе это льстит, да?

– Ну…

- Да льстит, я же вижу, как ты об этом говоришь!

– Мне приятно, что я достиг определенного статуса. И в то же время это меня пугает. На меня же больше не смотрят как на простого человека, от меня все чего-то ждут. Ко мне по-другому обращаются, ко мне идут за помощью. Это ответственность гигантская. А я не могу людей подвести. Это давит.

- Давит?

– Конечно. Я не знаю, как объяснить, но это тяжело. Я порой домой прихожу, говорю жене: я же не пуп земли, почему все ко мне идут? Я сам себе уже не принадлежу, и от этого мне становится страшно. Я когда проиграл Алджиери и вернулся домой, знаешь, что первым делом сделал? На утро поехал в интернат и спросил тамошнего директора, как я ему могу помочь.

- Что за интернат?

– У нас есть один в Березово. Дети-сироты там учатся, из неблагополучных семей, из деревень. Я дал денег на то, на это. Не очень много, тысяч 25-30. У нас есть дом престарелых, нужно было купить караоке. Я тоже купил. Что бокс? Он закончится скоро. Мне главное землякам своим помогать.

- Ты молодец, что занимаешься благотворительностью.

– Ну зачем эти громкие слова, какая это благотворительность. Это не миллионы, я же не содержу детские дома. Я просто помогаю своим землякам, стараюсь не быть равнодушным. Но в грудь себя тоже стучать не хочу.

- Каково это – из блестящего Лос-Анджелеса, где ты проводишь тренировочные сборы, возвращаться в Березово?

– О, это приятно. Я свое будущее связываю только с Югрой. Раз я чего-то добился, значит, я должен своей земле. Было бы лицемерно заработать денег и уехать за границу, как многие делают. Кем ты будешь после этого? Я выхожу на ринг не ради денег и даже не ради победы, я дерусь ради идеи.

- А идея-то в чем?

– Стать чем-то большим для своего народа. Тяжело это все в голове уместить. Ты вот думаешь, почему великие боксеры стали великими? Как Мухаммед Али. Он же не ради денег дрался. Он дрался ради чего-то большего – своего народа, принципов, убеждений.

- Фредди Роуч мне сказал, что боксер только тогда может выиграть бой, когда он голоден. Ты сейчас голоден?

– Вот, кстати, перед боем с Алджиери я не был голоден. Я вышел на бой, и мне было скучно. Думал: ну выиграю я и что?

- Микки Рурк, который будет драться в андеркарте твоего боя, тоже голоден? В 62 года выходить на ринг не опасно для здоровья? Тем более когда твоему сопернику всего 29. Или ему просто деньги нужны?

– Если Микки себя чувствует хорошо, то почему нет. Мы же готовимся к бою вместе. И я вижу, как ответственно он к этому подходит. По три тренировки в день проводит. Спарринговал с ребятами, двигался. У меня папе 54, он выглядит старше, чем Микки Рурк. Тем более Микки сбросил вес. Понятно, что боксировать он будет так, как позволит его здоровье, но деньги тут ни при чем.

- Кто это вообще придумал?

– О, это прикольная история. Микки сам ее и придумал. Еще года полтора назад он сказал, что хочет снова выйти на ринг. Мы с Вадимом тогда подумали, какой же это бред. Полный. Видать, Микки очень сильно этого хотел. Спустя какое-то время он прилетел в Москву, провел переговоры. Мысль-то материальна.

- Ты веришь в это, да? В то, что мысль материальна?

– Конечно, верю. Особенно в последнее время. Бой с Брэдли – я так мечтал о нем и все-таки провел. Или вот история с машиной. Я когда прилетел первый раз в Америку, увидел там «Камаро». Они же в Америке дешевые. Чуть ли не как у нас девятки. На «Камаро» там студенты ездят. Я когда увидел ее, подумал: ни фига себе. И сказал: как только чемпионом мира стану, куплю себе такую. Это еще в 2007 году было. Потом я как-то забыл про это, а после боя с Брэдли отец моего менеджера Вадима спросил, какая мне машина нравится. Я говорю, да я вот все хожу, шучу, что скоро «Камаро» куплю. И он говорит, чемпионом мира станешь – подарю. Ну и договорились. Полгода не прошло, я выхожу на бой за звание чемпиона мира с Альварадо. Выигрываю, а через пару месяцев папа Вадима мне дарит эту машину.

- Какого цвета?

– Черного. С логотипами “RP” и “Siberian Rocky”. Очень красивая машина. Я уже ее в Березово пригнал.

- Да ладно? Из Лос-Анджелеса в Березово?

– Ага. Я вообще по трассе ни разу до этого не ездил. Я же деревенский водитель. Но тут ее один погнал до Березово.

- Полицейские не останавливали?

– Раза четыре остановили. Она же без номеров еще была и с тонировкой. Но они спрашивали: ну как, прет – не прет. Штрафов никаких не выписывали. А мне хотелось просто ехать и ехать. У нас дороги до Березово нет, надо на пароме было отправлять машину, это 12 часов. Самому на «Метеор» садиться. В итоге пригнал я ее в Березово, такой кайф был.

- А где там на ней ездить?

– Да особо негде, если честно. Но хотя материальные вещи меня не интересуют, мне важно, что она у меня есть. Я же с 2009 года ездил на «Приоре». Сейчас ее зятю отдал. Хотя у нас там машины ездят и за семь миллионов, и за пять. А я вообще не парился. Ездил себе и ездил на «Ладе».

- Сколько сил в твоей «Камаро»?

– Они идут с объемом двигателя 3.6 и 6.2 литра. У меня 3.6. Налоги за 6.2 платить надо огромные. В моей и так 305 кобыл, мне хватает.

- Ты вот говоришь, что материальные ценности тебя не интересуют, но все же чего тебе не хватает для полного счастья? И я не чемпионский пояс имею в виду.

– Хочется дом построить.

- А почему ты до сих пор его не построил? В моем представлении ты должен быть миллионером.

– Вот все так думают! Но я не миллионер. Деньги придут, я уверен. Когда мне захочется остепениться, осесть. Что у меня есть сейчас, мне этого хватает. Мне, моей семье, моим родителям. Я очень горжусь тем, что не живу для себя. Например, папе пару дней назад исполнилось 54 года. После боя с Альварадо я заставил его пойти учиться на права. И вот подарил ему машину. А он всю жизнь на велике отъездил. И сейчас моя главная цель – купить или построить родителям дом. Потому что они живут в неблагоустроенном многоквартирном доме, деревянном. А потом я уже себе дом хочу построить.

- Дети у тебя есть?

– Сын. Шесть лет ему, на следующий год в школу пойдет.

- Ты сам где живешь? В доме, в квартире?

– У меня дом маленький, но в нем еще есть соседи. То есть у меня, получается, двухкомнатная квартирка. Зато есть двор свой, огородик. Плюс мне еще папа сарайчик к дому приколотил.

- Выложи, пожалуйста, в твиттер или инстаграм фотографию своего дома. Ужасно интересно узнать, как ты живешь.

– Да ты что, Маш. Я стесняюсь. К нам каждый год в Березово дети приезжают на кубок Руслана Проводникова по боксу. Березово – исторический поселок, нам есть, что показать. Но дети просят показать им дом, где я живу. Потому что думают, что увидят особняк какой-нибудь крутой. И вот когда этих детей первый раз привезли к моему дому, им как-то даже неудобно стало. Они начали спрашивать: он правда здесь живет? Не поверили сперва. У нас же как – если тебя показывают по телевизору, значит, ты звезда, деньги большие зарабатываешь. Но это не так. Я долгое время зарабатывал копейки. Отдавал 70% своих гонораров. Платил налоги и зарплату своей команде. Я понимал, что, боксируя в России, я буду зарабатывать больше. Но тогда мечта моя не сбудется. Вроде хватало на жизнь, и ладно.

- Кем у тебя мама с папой работают?

– Мама с папой у меня 25 лет проработали на рыбоучастке в Березово, сейчас он уже обанкротился. Мама в холодильнике работала, папа начинал грузчиком, потом отучился на рулевого моториста и стал на катере ходить. А мама сейчас санитарка в роддоме. Папа в Северавтотрансе автослесарем работает.

- У тебя нет идеи открыть что-то в Березово? Я имею в виду бизнес.

– Я не бизнесмен. Сейчас появляются какие-то серьезные друзья у меня. Мы планируем социальный проект для Березовского района. Я хочу историю делать. А не так, чтобы поставил бензоколонку – и деньги тебе в карман начали капать. Мне это не интересно.

- Мальчик из деревни Березово, который в детстве нюхал клей и не отличался примерным поведением, дошел до звания чемпиона мира по боксу. В какой момент твоя жизнь круто изменилась, ты бросил токсикоманить и занялся делом?

– Конечно, когда попал в секцию бокса в Березово, к моему тренеру Евгению Вакуеву. Он приедет, кстати, на мой бой с Кастильо. Это человек, который выбил из меня всю дурь. Потому что до знакомства с ним у меня все шло по наклонной.

- У тебя крыша не поехала, когда ты приехал в Америку из Березово в первый раз? И сразу вокруг тебя все эти звезды?

– Ну это же не сразу все случилось. Я приехал туда никем, никто меня не знал.

- Как ты туда вообще попал?

– Дело случая. В какой-то момент я понял, что с любительским боксом пора завязывать. Годы подходили, надо было зарабатывать начинать, сын уже должен был появиться. Надеяться мне было не на кого. Решил себя попробовать в профессионалах. Было страшновато, конечно.

- Сколько тебе лет тогда было?

– 24. Ни знакомых не было, никого. А по телевизору мы же наслышаны о том, как все друг друга обманывают и кидают. Получается, ты в никуда идешь, наудачу. Мне повезло. Я познакомился с Андреем Напольских, он стал моим первым менеджером. И предложил перейти в профессионалы. Я приехал в Екатеринбург, он меня познакомил с Германом Титовым. И в этот момент прилетел из Америки Арт Пеллуло, я до сих пор с ним работаю. Пеллуло хотел сделать проект – набрать русских боксеров и раскрутить их в Америке. Ему как раз нужен был мой вес. Мне сделали визу, и в 2007 году я первый раз поехал в Америку на просмотровый бой. В Лас-Вегас. Я четыре боя провел, всех соперников нокаутировал в первом раунде. Промоутеру все очень понравилось, и через четыре боя мы подписали контракт. Это был март 2008 года. Так началась моя карьера.

- Расскажи про “Wild card” – зал Фредди Роуча, где ты тренируешься.

– Самая главная тамошняя звезда – это Мэнни Пакьяо. Вообще в этом зале можно увидеть кого угодно. Актеров, телеведущих. Марио Лопеза, например. Из сериала «Побег» актер туда ходит. Не помню, как его зовут.

- Ты сам сериалы смотришь?

– Конечно, и русские, и американские. Тот же «Побег», «Во все тяжкие» – это вообще супер. Из русских мне нравится «Кухня», «Физрук».

- В какой момент в Америке ты подумал, что в сказку попал? Когда у тебя коленки подкосились и ты не верил, что это все с тобой происходит.

– Когда в первый раз я встретился с Микки Рурком. Он меня пригласил на ужин, подарил мне торт, столько всего приятного наговорил. Мы с ним хорошо общаемся с тех пор. Я его приглашаю к себе в гости в Березово.

- Но ты сперва дом построй.

– Да нет, тогда неинтересно будет. Недавно я с Джеком Николсоном, кстати, познакомился. Это был бой Мэнни Пакьяо, и Николсон сидел прямо передо мной. И когда мое имя произнесли, его дочь ему сказала, что я рядом. Он повернулся и воскликнул: «Ничего себе, Руслан!» Алек Болдуин, когда меня увидел впервые, бросился на меня со словами: «Руслан, айм биг фан». Так приятно было.

- Твой любимый фильм – «Нокдаун» с Расселом Кроу. Почему?

– Я смотрю его перед каждым боем, это мой ритуал. Там есть фраза одна, главный герой говорит: «Я хочу знать, что я хозяин своей судьбы». Если я с кем-то встречаюсь, выступаю где-то, я всегда повторяю: «Верьте, что вы хозяева своей судьбы».