Терсит]Все успокоились, тихо в местах учрежденных сидели;
         Только Терсит меж безмолвными каркал один, празднословный;
         В мыслях вращая всегда непристойные, дерзкие речи,
        Вечно искал он царей оскорблять, презирая пристойность,
215  Все позволяя себе, что казалось смешно для народа.
        Муж безобразнейший, он меж данаев пришел к Илиону;
         Был косоглаз, хромоног; совершенно горбатые сзади
        Плечи на персях сходились; глава у него подымалась
        Вверх острием, и была лишь редким усеяна пухом.
220  Враг Одиссея и злейший еще ненавистник Пелида,
        Их он всегда порицал; но теперь скиптроносца Атрида
        С криком пронзительным он поносил; на него аргивяне
        Гневались страшно; уже восставал негодующих ропот;
         Он же, усиля свой крик, порицал Агамемнона, буйный:
225  "Что, Агамемнон, ты сетуешь, чем ты еще недоволен?
        Кущи твои преисполнены меди, и множество пленниц
         В кущах твоих, которых тебе, аргивяне, избранных
         Первому в рати даем, когда города разоряем.
         Жаждешь ли злата еще, чтоб его кто-нибудь из троянских
230  Конников славных принес для тебя, в искупление сына,
        Коего в узах я бы привел, как другой аргивянин?
        Хочешь ли новой жены, чтоб любовию с ней наслаждаться,
        В сень одному заключившися? Нет, недостойное дело,
        Бывши главою народа, в беды вовлекать нас, ахеян!
235  Слабое, робкое племя, ахеянки мы, не ахейцы!
         В домы свои отплывем; а его мы оставим под Троей,
        Здесь насыщаться чужими наградами; пусть он узнает,
        Служим ли помощью в брани и мы для него иль не служим.
        Он Ахиллеса, его несравненно храбрейшего мужа,
240  Днесь обесчестил: похитил награду и властвует ею!
         Мало в душе Ахиллесовой злобы; он слишком беспечен;
         Или, Атрид, ты нанес бы обиду, последнюю в жизни!"

        Так говорил, оскорбляя Атрида, владыку народов,
        Буйный Терсит; но незапно к нему Одиссей устремился.
245  Гневно воззрел на него и воскликнул голосом грозным:
         "Смолкни, безумноречивый, хотя громогласный, вития!
        Смолкни, Терсит, и не смей ты один скиптроносцев порочить.
        Смертного боле презренного, нежели ты, я уверен,
        Нет меж ахеян, с сынами Атрея под Трою пришедших.
250  Имени наших царей не вращай ты в устах, велереча!
        Их не дерзай порицать, ни речей уловлять о возврате!
        Знает ли кто достоверно, чем окончится дело?
        Счастливо или несчастливо мы возвратимся, ахейцы?
        Ты, безрассудный, Атрида, вождя и владыку народов,
255  Сидя, злословишь, что слишком ему аргивяне герои
        Много дают, и обиды царю произносишь на сонме!
        Но тебе говорю я, и слово исполнено будет:
         Если еще я тебя безрассудным, как ныне, увижу,
        Пусть Одиссея глава на плечах могучих не будет,
260  Пусть я от оного дня не зовуся отцом Телемаха,
        Если, схвативши тебя, не сорву я твоих одеяний,
        Хлены с рамен и хитона, и даже что стыд покрывает,
        И, навзрыд вопиющим, тебя к кораблям не пошлю я
        Вон из народного сонма, позорно избитого мною".

265  Рек - и скиптром его по хребту и плечам он ударил.
        Сжался Терсит, из очей его брызнули крупные слезы;
         Вдруг по хребту полоса, под тяжестью скиптра златого,
        Вздулась багровая; сел он, от страха дрожа; и, от боли
         Вид безобразный наморщив, слезы отер на ланитах.
270  Все, как ни были смутны, от сердца над ним рассмеялись;
         Так говорили иные, взирая один на другого:
         "Истинно, множество славных дел Одиссей совершает,
        К благу всегда и совет начиная, и брань учреждая.
        Ныне ж герой Лаэртид совершил знаменитейший подвиг:
275  Ныне ругателя буйного он обуздал велеречье!
         Верно, вперед не отважит его дерзновенное сердце
        Зевсу любезных царей оскорблять поносительной речью!"