Штаты, наверное, были очень довольны результатами своей работы. Воспитали в свидомитах ненависть к России – профит! Убедили их, что Украина позарез нужна Европе – ещё профит! Вместо законной власти учредили террариум ёбнутых клоунов – йе-а!

В действительности же американские специалисты, сами того не подозревая, подстраивались под инстинкты, природой заложенные в свидомого крокодильчика. Его никто не учил русофобии – специалисты просто пафосно продемонстрировали почтеннейшей публике врожденную склонность крокодильчика ненавидеть русских. Свидомого крокодильчика не надо было убеждать в том, что Европа ждёт его с распростёртыми объятиями – он и так всегда был уверен, что все вокруг ему всё на свете должны, и американцы лишь художественно оформили эту убежденность для почтеннейшей публики. Не было никакой необходимости и в смене власти с плохой на ещё более плохую – свидомитство по определению подразумевает перманентный бардак и еблю жаб с гадюками, что почтеннейшая публика и узрела благодаря Америке, однако фактической заслуги Америки в этом бардаке нет.

Какое ЦРУ, какое АНБ, какие аналитики Госдепа? Какие, блядь, манипулятивные технологии? Да ебись она в рот, вся эта хитромудия! Крокодильчику хоть кол на голове теши – он не сможет выполнять самых элементарных программ. У него мозг с фасолинку, с ним не работают даже самые примитивные педагогические модели вроде кнута и пряника. Там в принципе отсутствуют даже зачатки логического мышления и понимания причинно-следственных связей. Поэтому кнут он всегда будет воспринимать не как наказание за проступок, а как внезапно нанесённую, незаслуженную обиду, а пряник – как естественную, саму собой подразумевающуюся дань Мироздания за его, крокодильчика, существование. И за куском мяса он всегда будет бежать тупо по прямой, а не так хитровыебанно, как хотелось бы дрессировщику.

Сейчас, наверное, все эти великие штатовские аналитики, многие из которых дожили до седых мудей, не зная толком, где находится Украина, втыкают в спутниковые снимки, на которых запечатлен запуск ракеты свидомого «Бука», и думают: «Ну когда же мы утратили контроль над ситуацией?». Да его и не было никогда, контроля над ситуацией. Была иллюзия взаимодействия, причем если в случае таиландских крокодайл-шоу эта иллюзия распространяется только на зрителей, то тут ей поддались и дрессировщики. Судя по прострации, в которой они сейчас пребывают, судя по их мямлению и эпическим обсерам, идущим сплошным эшелоном – они таки начинают понимать, с каким животным их угораздило связаться.

Вот вызывает какой-нибудь куратор из Лэнгли на ковёр подопечного из СБУ, для получения разъяснений о сбитом «Боинге». Вопрос на повестке дня всего один.

- Блядь, нахуя вы «Боинг» сбили, уроды? – спрашивает куратор. Он сильно не выспался и уже почти допил бутылку бурбона.

- Га? – отвечает подопечный крокодильчик. - Так це ж москали були. Як же йих було не збивати? Москали це таки падлюки, що треба...

- Блядь, это был малазийский самолёт, летевший из Европы! – тихо рычит куратор. – На какой хуй вы сбили малазийский самолёт, летевший из Европы?

- Га? Так все одно вси подумають, що це зробили москали. Москали це таки падлюки, що…

- Блядь, да ведь все улики указывают на вас, дебилов! Даже данные нашего грёбанного спутника на вас, дебилов, указывают! Как это объяснять всяким лягушатникам?

- Га? А ми що? Ми ничого! Ми вильна незалежна Украина. Ми воюемо з москальськими терористами. А москали це таки падлюки, що потрибно провести специальну операцию для нашой перемоги. Дайте нам на це грошей.

Куратор, чья рука уже было потянулась к бутылке бурбона, настораживается:

- Блядь. Какая «специальная операция»? Что, блядь, за перемога у вас? Что вы там ещё изобрели, уроды?

- Га? Так ми хочемо пидирвати атомну електростанцию. Миколайивську або Хмельницьку. Пидирвемо – и вси-вси в Йэвропи зрозумиють, яки москали падлюки. И вси-вси дадуть нам грошив для перемоги.

Куратор смотрит в чистые, незамутнённые глаза крокодильчика, пытаясь уловить в них хотя бы отблеск той искры, которую Господь вложил во всех своих тварей, у которых запланирован нейронный обмен. Куратор устал. За последние дни у него от постоянных фейспалмов посинела ладонь и сильно опух лоб.

Неожиданно для себя куратор вспоминает, как еще на заре своей деятельности, работая в резидентуре при американском посольстве в СССР ездил на экскурсию в Ленинград. Там, в Кунсткамере, он наблюдал множество причудливых искажений человеческой природы. Он смотрел на помещённого в большую стеклянную колбу анацефала и поражался диспропорциям, обрушившимся некогда на этот слабый организм. Сейчас куратор ловит себя на том, что выражение лица анацефала в банке было гораздо более осмысленным, чем у человека, сидящего напротив.

- Га? – спрашивает человек, сидящий напротив. – Яку пидривати, як ви гадайэте?

- Обе! – раздаётся сбоку решительный голос Гнедопыхина. Сегодня он при полном параде. На нём жовтые хипстерсие джинсики и на диво блакитная вышиванка. Ещё никогда он не был столь готов к борьбе с кремлёвским режимом.

- Обе взрывайте, братья-козаки! – говорит Гнедопыхин. – Только когда Европу накроет радиоактивным облаком она сможет пробудиться ото сна и понять, сколько зла несёт в мир путлерская рашка-парашка! Героям слава!

Куратор устало вытягивает из-за пазухи магнум и стреляет Гнедопыхину в лоб. Срикошетившая пуля сорок пятого калибра разбивает бутылку с остатками бурбона.

- Господи Иисусе… - куратор устремляет глаза в потолок. – Куда ж это мы вляпались-то?...

- Ну ладно, - ворчит Гнедопыхин, потирая переносицу. – Николаевскую, так Николаевскую.

- Га?

- Господи Иисусе…